Freedom, Equality, Creativity.
Fairy Tail. Лаксас/Флер. Навещать девушку в психиатрической лечебнице. Вспоминать, почему Флер сошла с ума. AU.
-
-
23.03.2013 в 15:23771 слово.
Он не был здесь уже столько времени. Совершенно забыл эти белые стены, запах лекарств и громкие крики, доносящиеся из палат. Память предала его. Глядя на людей, стоящих около стен, Лексус пожалел, что решил навестить её. После года отсутствия в городе, он успел вернуться к нормальной жизни, оставляя прошлое позади. Но работа окончена, Лексуса вновь отправили в компанию и уже не сбежишь от воспоминаний. Именно поэтому теперь он здесь, думая о худшем и мечтая о лучшем. Ему нестерпимо хочется убежать, напиться от горя и ещё долгое время просто наслаждаться придуманной реальностью. Как жаль, что Лексус не в силах так поступить. Он не может бросить её здесь совсем одну. Наверное, она уже не знает, куда себя деть, а может быть всё не так, и она потерялась в своих мыслях, окончательно оставляя реальность. Если так, тогда ему лучше не видеть её. Лексус не переживёт этих безумных глаз, смотрящих на него с ненавистью. Она может сошла с ума, но не способна забыть его поступок. Даже сейчас с фантастичной точностью помнит тот день. Звонок в пять часов утра, надрывный голос, просящий забрать её и холодный отказ. Лексус знает — он совершил непоправимую ошибку тогда, но ничего не может изменить. В ту ночь, когда она забилась в угол, пытаясь спрятаться от ударов отца, Лексус нещадно глотал алкоголь, танцевал с почти полуголыми девицами, мечтая забыть её лицо. Он считал, что она причиняет столько неудобств и любовь, которая связывает их, только приносит одно разрушение. Флер оказалась невинной жертвой. Она полюбила, отдала своё сердце Лексусу, а он растоптал его, лишив последних сил. Он точно знал — Флер ненавидит его, даже потерявшись в своих мыслях. Она кричит каждый раз, видя его, бранится и пытается ранить Лексуса как можно сильнее. Но больничная рубашка, сковывающая движения и ремни, привязавшие её руки к койке, не дают ей этого. Флер в ловушке собственного безумия. Она всё больше отдаётся ему и всё меньше воспринимает окружающий мир. Теперь она с трудом вспоминает друзей, отец для неё стал ночным кошмаром, а Лексус врагом. Он не винит её, признавая свою вину. Флер доверилась ему и именно поэтому позвонила. В том, что через два дня её нашли всю в крови над трупом отца, виновен тоже Лексус. Он не пришёл, не спас девушку, не защитил. Ей пришлось самой искать себе защиту. И она нашла. Острый нож, заточенный всего лишь пару часов назад, стал отличным пропуском к спасению. Флер убила своего ненормального отца, но вместе с ним умерла и она. Когда-то маленькая девочка, так любившая единственного, кто остался с ней после ухода матери. Она сошла с ума. Не выдержав судебного разбирательства, Флер сдалась.
Психиатрическая лечебница, в которой проходила своё лечение Флер, славилась в этом большом городе. Поговаривали, что здесь работают замечательные врачи, понимающие медсёстры и используются только лучшие лекарства. «Мисс Флер обязательно поправится, ‒ убеждал молодой врач Лексуса, а после продолжил: ‒ Вы должны верить в это». Лексус верил всё это время, но теперь понимал, что слова доктора оказались ошибочными. Флер больше не будет прежней. Отец сломал её, как куклу, о которой все забыли. Она оказалась совсем одна. И даже любовь Лексуса не спасла её. Всё лишь потому, что он предал Флер. Не в прямом смысле этого слова, но кто знает, что было бы, приди Лексус сразу же после её странного звонка. Но головная боль мучила его, голос охрип от выпитого алкоголя, да и незнакомка, лежащая рядом, не давала пошевелиться. В попытке забыть о Флер, он изменил ей.
Лексус боялся пройти эти несколько шагов, отделяющих его от палаты Флер. Он остановился, потёр глаза и вздохнул. В праве ли он навещать её? Лексус подтолкнул любимую девушку на убийство. Именно так сказала её подруга, влепив Лексусу звонкую пощёчину в зале суда. Она единственная, кто не пытался утешить его. Она та, кто понял, что случилось на самом деле. Запах женских духов, раскосые глаза и опоздание — Лексус изменял Флер, даже не подозревая, что её рассудок дал сбой. И пока все выражали свои соболезнования, её лучшая подруга видела его насквозь. «Лживый ублюдок, было лучше, если бы это ты сдох!» Она, несомненно, права. Трудно сказать, кто больше причинил Флер боли. Лексус со своими изменами или отец, бьющий её всегда, как только напьётся. У неё есть все права ненавидеть обоих.
Он ошибся. Глаза Флер больше не были безумны. Лексус смотрел на неё, а она на него. Они были пустыми. Флер сделала шаг по направлению к нему, опустила взгляд в пол и просто прошла мимо. Так будто они друг другу всего лишь незнакомцы. Лексус стоял, замерев от непонятного страха, а Флер медленно уходила прочь. Там её ждёт врач, удобное кресло и час времени, чтобы выговориться. А что ждёт её рядом с Лексусом? Ненависть, привязанные к кровати лодыжки и запястья, а ещё боль. Что же лучше для той, кто окончательно потерял себя? Спокойствие.
-
-
27.03.2013 в 17:26615 слов
Воспитанница Ивана перепрыгивает через швы, отделяющие массивные плиты тротуара друг от друга, и крепко держится за его руку. Лаксас пытается окоротить девицу, несильно дергая её ладонь, но Флёр слишком увлечена новой игрой. Окружающие перешептываются тихонько, стараются сдержать хихиканье - видимо, боятся крупного, агрессивного парня, куда-то ведущего вполне сформировавшуюся уже девицу.
- На нас все смотрят, - тихо шипит Лаксас, в десятый раз за день раздражаясь на "подкидыша". - Прекрати вести себя, как ребенок.
- Ребенок? - недоуменно переспрашивает Флер, останавливаясь, как вкопанная. Она по-птичьи склоняет головы набок и расширяет без того огромные глазищи. - Папа говорил, что я теперь взрослая.
Она как-то съеживается вся от этих слов, и Лаксас снова проклинает себя за чрезмерную раздражительность. Так повелось, что с ней нужно вести себя иначе; Флёр - особенная. Он улыбается через силу, показывая, что всё в порядке, и её нахмуренный лоб моментально разглаживается. Она снова перепрыгивает через швы, разделяющие плиты тротуара, и путается в слишком длинном подоле откровенного платья.
***
Флёр сидит на дощатом полу, скрестив ноги по-турецки. Она уже целый час не обращает на Лаксаса внимания, и всё перебирает руками в великоватых перчатках длинные, огненно-рыжие волосы. Сегодня Лаксасу сообщили о том, что Иван повесился в камере, не дождавшись сюда. Он ненавидит Флёр ещё сильнее обычного, но ничего не может с этим поделать; Флёр - особенная.
- Смотри, они живые, - её звонкий, чуть скрипучий голос буквально сверлит ему мозг. Лаксас нехотя переводит взгляд на её руки. - Если я захочу, они свяжут любого.
- Глупости не говори, - монотонно возражает он, больше всего боясь сорваться на крик. Теперь он понимает отца, едва не замучившего воспитанницу до смерти. - Волосы не могут никого связать сами.
Она смотрит на Лаксаса, как на идиота - совсем по-взрослому, будто учитель на провинившегося пятиклассника, но ничего не отвечает. Длинные огненно-рыжие волосы снова оказываются в её тощих ручонках - Флёр не обращает внимания на перчатки, норовящие съехать к самым запястьям. Лаксас закрывает глаза и вспоминает о том, почему отец однажды променял его на это странное существо.
***
Лаксас просыпается от прикосновений холодных рук. Она нависает над ним, прищурив правый глаз, и оттопырив нижнюю губу. В её руке нож для хлеба - таким вряд ли может поранить обычный человек, но что-то в лице Флёр дает Лаксасу понять: она может отправить его на тот свет даже с помощью простого карандаша. Лаксас не находит ничего лучше, кроме как ударить её током - благо, шокер у работника полиции всегда под рукой.
- Бог-Громовержец, ты явился, - счастливо шепчет разом обмякшая, завалившаяся на него всем телом, Флёр. - Забери меня отсюда, поскорее только.
Лаксас осторожно снимает её с себя и в десятый раз за последний месяц набирает короткий номер. У него больше не осталось причин следить за ненормальной воспитанницей отца.
***
- Ей лучше, - уверенно говорит высокая женщина в белом халате, провожая посетителя к последней в корпусе палате. - Главное, постарайтесь её не волновать.
Флёр не оборачивается на тихий скрип тяжелой металлической двери, и продолжает упоенно строить из кубиков высокую башню. Лаксаса почему-то коробит эта картина: будто бы и не было той фурии, готовой перепилить ему глотку ножом для хлеба. Будто бы он - удачливый и отважный полицейский, боится какой-то маленькой девочки. Вот только забирать её отсюда ему совсем не хочется - Лаксас уже всё решил.
Он стоит несколько минут в дверях, не решаясь окликнуть её, и так же молча разворачивается, чтобы уйти. Флёр неожиданно резко оборачивается к нему, длинными, огненно-рыжими волосами сметая высокую башню из кубиков, но Лаксас не собирается больше задерживаться.
- Громовержец, ты ведь не придешь больше? - звонким, чуть скрипучим голосом спрашивает она. - Никто больше не придет ко мне, все боятся моих живых волос.
- Не приду, - соглашается Лаксас.
Он не оборачивается, чтобы попрощаться. Сын за отца, в конце концов, не ответчик.