Настоящую тьму никто не назовет чернотой. Черный – лишь граница, отделяющая цвет от бесцветия. Настоящая первобытная тьма скрипит на зубах как сухой песок, сковывает движения как ледяная корка. - Я умерла? – слова замерзают, не успев прозвучать. Тьма изгибается петлями, скользит и сворачивается вокруг нее плотным клубком. - Выпустите меня отсюда! – крик переходит в кашель. Тьма глядит на нее в упор – настороженно и выжидающе. «Не я держу тебя. Тебя не сдержит никто. И ты не умеешь умирать», - не шепот, не слова – просто понимание того, что дают понять. - Кто ты? Тьма усмехается. Вернее, усмехнулась бы, если бы там, откуда она пришла, мог существовать смех. «У меня много имен. Я мог бы наплести из них ковров и устлать ими пол под твоими ногами». Тьма блестит чешуей, обвивая ей руки, вплетается в волосы лентой. «Не я держу тебя. Ты каждый раз ведешь меня за собой. С Темных Веков. Я тот, кого призывали жрицы твоего народа. Я тот, кто превратил в пыль врагов твоего племени».
…Шорох вереска. Отдаленный звон ручья что смех озорного мальчишки в строгом храме: рвется вверх, к волшебному хороводу переливающихся витражей, и гаснет, разбиваясь о холодное запыленное стекло, медленно и растерянно опадая радужной крошкой. И скользкий липкий страх, затянутый в тугой узел. Немногочисленный безымянный народ, изгнанный из родного края более сильным соседом - они еще не были столь самонадеянны, чтобы всерьез полагать, будто могут управлять силами природы. Они знали, кого призывают, и догадывались, чем для них обернется обращение к тому, что за гранью реального…
«Я Мордред, и меня ты сделала своим орудием в борьбе с ненавистным братом».
…Взметнулось ввысь пламя, золотом окрасились волны, вышла в море ладья – последнее ложе короля Артура…
«Я Джа-рет?...» - чуть вопросительно, нараспев, будто пробуя на вкус. Тьма взрывается ледяным градом. Джарет склоняется в полупоклоне, серые совиные перья мантией покрывают его плечи. Она сжимает кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони. «Моя королева, - медленно извлекает из ножен меч, протягивая его Саре эфесом вперед, - возьми и сделай так, чтобы я больше не смог следовать за тобой. Самайн – ты помнишь? Единственная ночь в году, когда меня можно убить». Холодный блеск древнего клинка – неярко, но больно смотреть. Оно живое, оно видит тебя, оно уже знает все твои тайные струны. Губы Джарета растягиваются в ухмылке. Сколько же раз он просил королеву отпустить его, чтобы освободиться самой? Сколько раз Мордред предлагал леди Моргане отказаться от своих планов? Яростный вопль Сары вспарывает воздух, разрывает ей горло, разлетается осколками и обрушивается на нее обжигающей волной. Джарет торжествует: скоро гнев королевы пересилит страх, она примет меч – и снова не сможет его отпустить. И вспомнит о том пути, что выбрала давным-давно, в ночь на Самайн. И… Джа-рет будет следовать за ней по пятам.
Сара рывком выныривает из глубины своего сна. Долго сидит на постели, скорчившись, обхватив колени руками. Все, что она помнит – как судорожно хватала ртом странно затвердевший воздух, пытаясь выбраться из трясины. И ледяную тьму, и сухой песок, скрипевший на зубах.
Рада, что зарисовка доставила удовольствие ) При том, что не знаю ни произведения, ни героев. Да, собственно, с каноном здесь очень мало общего ) Просто при слове "Самайн" автору сразу начинает мерещиться всяческая мрачноватая мистика. На самом деле, автору очень хотелось бы почитать настоящее "лабиринтовское" исполнение )
-
-
05.11.2011 в 23:52Настоящую тьму никто не назовет чернотой. Черный – лишь граница, отделяющая цвет от бесцветия. Настоящая первобытная тьма скрипит на зубах как сухой песок, сковывает движения как ледяная корка.
- Я умерла? – слова замерзают, не успев прозвучать. Тьма изгибается петлями, скользит и сворачивается вокруг нее плотным клубком.
- Выпустите меня отсюда! – крик переходит в кашель. Тьма глядит на нее в упор – настороженно и выжидающе.
«Не я держу тебя. Тебя не сдержит никто. И ты не умеешь умирать», - не шепот, не слова – просто понимание того, что дают понять.
- Кто ты?
Тьма усмехается. Вернее, усмехнулась бы, если бы там, откуда она пришла, мог существовать смех.
«У меня много имен. Я мог бы наплести из них ковров и устлать ими пол под твоими ногами».
Тьма блестит чешуей, обвивая ей руки, вплетается в волосы лентой.
«Не я держу тебя. Ты каждый раз ведешь меня за собой. С Темных Веков. Я тот, кого призывали жрицы твоего народа. Я тот, кто превратил в пыль врагов твоего племени».
…Шорох вереска. Отдаленный звон ручья что смех озорного мальчишки в строгом храме: рвется вверх, к волшебному хороводу переливающихся витражей, и гаснет, разбиваясь о холодное запыленное стекло, медленно и растерянно опадая радужной крошкой.
И скользкий липкий страх, затянутый в тугой узел.
Немногочисленный безымянный народ, изгнанный из родного края более сильным соседом - они еще не были столь самонадеянны, чтобы всерьез полагать, будто могут управлять силами природы. Они знали, кого призывают, и догадывались, чем для них обернется обращение к тому, что за гранью реального…
«Я Мордред, и меня ты сделала своим орудием в борьбе с ненавистным братом».
…Взметнулось ввысь пламя, золотом окрасились волны, вышла в море ладья – последнее ложе короля Артура…
«Я Джа-рет?...» - чуть вопросительно, нараспев, будто пробуя на вкус.
Тьма взрывается ледяным градом. Джарет склоняется в полупоклоне, серые совиные перья мантией покрывают его плечи.
Она сжимает кулаки, впиваясь ногтями в собственные ладони.
«Моя королева, - медленно извлекает из ножен меч, протягивая его Саре эфесом вперед, - возьми и сделай так, чтобы я больше не смог следовать за тобой. Самайн – ты помнишь? Единственная ночь в году, когда меня можно убить».
Холодный блеск древнего клинка – неярко, но больно смотреть. Оно живое, оно видит тебя, оно уже знает все твои тайные струны. Губы Джарета растягиваются в ухмылке. Сколько же раз он просил королеву отпустить его, чтобы освободиться самой? Сколько раз Мордред предлагал леди Моргане отказаться от своих планов?
Яростный вопль Сары вспарывает воздух, разрывает ей горло, разлетается осколками и обрушивается на нее обжигающей волной. Джарет торжествует: скоро гнев королевы пересилит страх, она примет меч – и снова не сможет его отпустить. И вспомнит о том пути, что выбрала давным-давно, в ночь на Самайн. И… Джа-рет будет следовать за ней по пятам.
Сара рывком выныривает из глубины своего сна. Долго сидит на постели, скорчившись, обхватив колени руками. Все, что она помнит – как судорожно хватала ртом странно затвердевший воздух, пытаясь выбраться из трясины. И ледяную тьму, и сухой песок, скрипевший на зубах.
-
-
06.11.2011 в 01:27не з.
-
-
06.11.2011 в 03:44Красиво, а поэтому - спасибо.
Не заказчик, но очень благодарный читатель
-
-
06.11.2011 в 07:32Мимокрокодил
-
-
06.11.2011 в 16:54При том, что не знаю ни произведения, ни героев. Да, собственно, с каноном здесь очень мало общего ) Просто при слове "Самайн" автору сразу начинает мерещиться всяческая мрачноватая мистика. На самом деле, автору очень хотелось бы почитать настоящее "лабиринтовское" исполнение )
-
-
06.11.2011 в 19:48-
-
06.11.2011 в 20:06