Если заказчик хотел пейринга, то автор вынужден извиниться - здесь его не получилось вот хоть убей. Да и вообще автор просто надеется, что бить его будут не слишком сильно
1 111 слов
Осень в Ехо – одно из лучших времен года; зима здесь теплая, лето – прохладное, и никогда горожане не знали метровых снежных завалов или удушающей влажной жары, но осень с весной здесь все равно любят больше. Осенью в столице варят укумбийское вино со специями и готовят куманские сласти, сметают опавшие листья в большие разноцветные холмы и выставляют на улицы полные корзины яблок; осенью настает пора любви и нежности, сборки урожая, и время это самое благоприятное для разного рода просьб. На осеннее равноденствие горожане запускают в воздух яркие шары – считается, что они обеспечивают счастье и удачу в семье на весь последующий год, и долго-долго плывут потом разноцветные пятна в прозрачном синем небе. Макс тоже любит осень, но совсем по другой причине. Это время года для него как рубеж между тем и этим, сбывшимся и несбывшимся, сном и явью; в это время границы реального истончаются, размываются до полной прозрачности, и попасть в другой мир можно всего лишь завернув за угол дома (или же уехав туда на трамвае). Гулять осенью – все равно что гулять по Темной Стороне, думает Макс, и, если честно, он не так уж неправ, но Джуффин только улыбнулся бы, услышав от него прямой вопрос. Сегодня Макса заносит на Левобережье, на самую границу между Старым и Новым городом; он оказывается здесь случайно, перепутав повороты, но не возвращается назад – просто идет, куда несут ноги. Шагать по старой выщербленной мостовой, засунув руки в карманы лохи, вдыхать запах прелой листвы и с любопытством смотреть по сторонам – он невольно подмечает и разросшийся до неузнаваемости кустарник, возвышающийся над плохоньким забором, и кем-то заботливо собранные в одну из колдобоин каштаны, и гостеприимно распахнутые створки чьего-то сада, – слишком больше удовольствие для Макса, чтобы отказываться от него просто так. Он чувствует себя ребенком, впервые оказавшимся на городской ярмарке, и ему, пожалуй, нравится это ощущение. Он останавливается немного отдохнуть в каком-то заросшем до неузнаваемости саду, который, честно говоря, уже куда больше похож на лес, чем сад; день сегодня пасмурный, и падающие столбы света, когда солнце ненадолго выходит из-за туч, похожи на благословление небес. Оглядываясь по сторонам, Макс неожиданно замечает в траве руины какого-то здания, даже с виду настолько гладкие, что кажутся оплавленными невыносимым жаром. Не в силах сдержать любопытство, он идет вдоль остатков стены – каменный остов постепенно становится все выше и выше, – и как-то внезапно выходит на край какой-то проплешины, свободной от деревьев; когда Макс переводит взгляд на ее центр, в взгляде его по-прежнему нет ни капли удивления, но зато мгновенно вспыхивает жгучее любопытство. Прямо перед ним возвышается груда оплавленных камней, когда-то несомненно бывшая домом, – трава вокруг этой груды до сих пор растет сухая и желтоватая, а деревья кажутся изломанными случайно забредшим сюда великаном. Но главное – возле бывшего дома спиной к нему кто-то стоит, и белоснежная, жесткая шевелюра незнакомца до боли ему знакома. Макс улыбается и делает шаг вперед. - Нигде-то от тебя не скроешься, сэр Макс, – говорит знакомый незнакомец не оборачиваясь, и голос у него немного насмешливый с непонятными нотками задумчивости. – До сих пор не могу понять, хорошо это или плохо. А вдруг я хотел побыть один? - Если бы вы не хотели меня видеть, сэр Лойсо, я мог бродить бы тут до скончания времен и все равно не найти вас, – отзывается Макс, и даже в словах его слышится отголосок улыбки. - Твоя правда, – легко соглашается Лойсо, наконец-то оборачиваясь. То время, что они не виделись, определенно пошло на пользу бывшему великому магистру; если в обжигающих степях своей темницы Лойсо выглядел неподвижно застывшим, будто от любого движения зависела его жизнь (а впрочем, так оно и было), то сейчас он – изменчиво-текучий, как горный ручей. Макс думает, что так Лойсо, наверное, выглядел ещё в Смутные Времена, когда недобрая слава Ордена Водяной Вороны гремела на весь Ехо, и не может не думать, что такое положение вещей ему кажется куда как более естественным. - Я-то ладно, – говорит Макс. – А что будет, если о вашем присутствии узнает Джуффин? Мне как-то успел уже полюбиться этот мир, а вы же его разнесете как пить дать, если столкнетесь лбами. - Можешь не волноваться, когда Чиффа поймет, меня здесь уже не будет, – взгляд Лойсо становится немного лукавым – так, как будто он играет с сэром Джуффином Халли в свои игры, рассчитанные только на двоих, и даже некоторым чересчур любопытным Вершителям не положено совать в них свой нос. – Да и не до того ему сейчас, уж поверь мне. А тебе я давно уже советовал не быть чересчур привязанным ни к чему, иначе однажды ты за это поплатишься. - Ну извините, – изображает праведное возмущение Макс, – у меня не было пары-другой столетий на то, чтобы стать старым и мудрым!.. - Старым и мудрым трухлявым пнем, ты хотел сказать? – ухмыляется Лойсо. – Ладно, у тебя самого ещё все впереди. Он оборачивается назад к развалинам, и задумчивость вновь возвращается в его голос: - Ты только посмотри на это, сэр Макс. Стоит столько стараться, создавать репутацию, обучать бездарных олухов и воевать с другими бездарными олухами, чтобы всем, что тебя встретит через всего-то сотню лет отсутствия, были одни заброшенные развалины! Какая ирония, уж в этом-то Чиффа был прав. - Так это место… – начинает было Макс, и он не видит этого, но знает, что Лойсо кивает в ответ: - Да. Тут когда-то размещалась моя резиденция. Он подходит к развалинам ещё ближе, всматривается в спекшуюся каменную массу и с удивлением отмечает: - Однако чисто выжгли, ничего теперь не разобрать. Спорю на что угодно – Семилистник во главе с Нуфлином руку приложил, было у них, помнится, одно подходящее заклинание… как там поживает старый интриган, кстати говоря? - Переехал в Харумбу. Орден Семилистника остался пока без главы. - Ну надо же, – повторно удивляется Лойсо, – я-то думал, что уж этого скрягу ничего не возьмет. Впрочем, мне теперь что Нуфлин в Семилистнике, что Нуфлин в Харумбе – все едино. - Скучаете? – осторожно спрашивает Макс, и Лойсо, помедлив, пожимает плечами: - Немного. Если вдуматься, это было не худшее время в моей жизни. Он на несколько шагов отступает назад и делает сложный пасс рукой – бывшая резиденция Ордена Водяной Вороны начинает дрожать в воздухе, будто мираж над пустыней, и вдруг исчезает с тихим хлопком; на ее месте теперь расстилается только все та же ломкая сухая трава, будто и не было здесь никогда ничего. Лойсо удовлетворенно вздыхает и через плечо оглядывается на Макса: - А вот теперь Кеттариец точно осведомлен о моем присутствии, так что мне пора; не будем переходить границы его гостеприимства – все же я и правда обещал тебе не трогать этот мир. Бывай, сэр Макс, и если Чиффа вдруг спросит – ты ничего не видел, ладно? Он подмигивает на прощание и растворяется в воздухе так же, как минутой ранее растворились остатки его резиденции; Макс несколько секунд разглядывает опустевшую проплешину, а затем едва слышно хмыкает и, развернувшись, идет обратно. Джуффин ничего не спрашивает, но смотрит так ехидно, что Макс только невольно улыбается в ответ. Почему-то ему кажется, будто он передал давным-давно запоздавшее приветствие.
as all my wastelands flower and all my thickets grow
Маргоника, да у автора от пейринга тоже когнитивный диссонанс, в общем-то. Но само взаимодействие очень-очень нравится *читатель в печали: я бы сам с удовольствием на это что-нибудь написал, но я не попаду в стиль.* Вот знаете, я, ИМХО, ни разу не попадаю в стиль Фрая, но тем не менее текст получился вроде бы неплохой. Так что лучше пишите и смотрите по результатам; не попробуете - не узнаете, одним словом. )
-
-
24.10.2010 в 23:361 111 слов
Осень в Ехо – одно из лучших времен года; зима здесь теплая, лето – прохладное, и никогда горожане не знали метровых снежных завалов или удушающей влажной жары, но осень с весной здесь все равно любят больше. Осенью в столице варят укумбийское вино со специями и готовят куманские сласти, сметают опавшие листья в большие разноцветные холмы и выставляют на улицы полные корзины яблок; осенью настает пора любви и нежности, сборки урожая, и время это самое благоприятное для разного рода просьб. На осеннее равноденствие горожане запускают в воздух яркие шары – считается, что они обеспечивают счастье и удачу в семье на весь последующий год, и долго-долго плывут потом разноцветные пятна в прозрачном синем небе.
Макс тоже любит осень, но совсем по другой причине. Это время года для него как рубеж между тем и этим, сбывшимся и несбывшимся, сном и явью; в это время границы реального истончаются, размываются до полной прозрачности, и попасть в другой мир можно всего лишь завернув за угол дома (или же уехав туда на трамвае). Гулять осенью – все равно что гулять по Темной Стороне, думает Макс, и, если честно, он не так уж неправ, но Джуффин только улыбнулся бы, услышав от него прямой вопрос.
Сегодня Макса заносит на Левобережье, на самую границу между Старым и Новым городом; он оказывается здесь случайно, перепутав повороты, но не возвращается назад – просто идет, куда несут ноги. Шагать по старой выщербленной мостовой, засунув руки в карманы лохи, вдыхать запах прелой листвы и с любопытством смотреть по сторонам – он невольно подмечает и разросшийся до неузнаваемости кустарник, возвышающийся над плохоньким забором, и кем-то заботливо собранные в одну из колдобоин каштаны, и гостеприимно распахнутые створки чьего-то сада, – слишком больше удовольствие для Макса, чтобы отказываться от него просто так. Он чувствует себя ребенком, впервые оказавшимся на городской ярмарке, и ему, пожалуй, нравится это ощущение.
Он останавливается немного отдохнуть в каком-то заросшем до неузнаваемости саду, который, честно говоря, уже куда больше похож на лес, чем сад; день сегодня пасмурный, и падающие столбы света, когда солнце ненадолго выходит из-за туч, похожи на благословление небес. Оглядываясь по сторонам, Макс неожиданно замечает в траве руины какого-то здания, даже с виду настолько гладкие, что кажутся оплавленными невыносимым жаром. Не в силах сдержать любопытство, он идет вдоль остатков стены – каменный остов постепенно становится все выше и выше, – и как-то внезапно выходит на край какой-то проплешины, свободной от деревьев; когда Макс переводит взгляд на ее центр, в взгляде его по-прежнему нет ни капли удивления, но зато мгновенно вспыхивает жгучее любопытство.
Прямо перед ним возвышается груда оплавленных камней, когда-то несомненно бывшая домом, – трава вокруг этой груды до сих пор растет сухая и желтоватая, а деревья кажутся изломанными случайно забредшим сюда великаном. Но главное – возле бывшего дома спиной к нему кто-то стоит, и белоснежная, жесткая шевелюра незнакомца до боли ему знакома.
Макс улыбается и делает шаг вперед.
- Нигде-то от тебя не скроешься, сэр Макс, – говорит знакомый незнакомец не оборачиваясь, и голос у него немного насмешливый с непонятными нотками задумчивости. – До сих пор не могу понять, хорошо это или плохо. А вдруг я хотел побыть один?
- Если бы вы не хотели меня видеть, сэр Лойсо, я мог бродить бы тут до скончания времен и все равно не найти вас, – отзывается Макс, и даже в словах его слышится отголосок улыбки.
- Твоя правда, – легко соглашается Лойсо, наконец-то оборачиваясь.
То время, что они не виделись, определенно пошло на пользу бывшему великому магистру; если в обжигающих степях своей темницы Лойсо выглядел неподвижно застывшим, будто от любого движения зависела его жизнь (а впрочем, так оно и было), то сейчас он – изменчиво-текучий, как горный ручей. Макс думает, что так Лойсо, наверное, выглядел ещё в Смутные Времена, когда недобрая слава Ордена Водяной Вороны гремела на весь Ехо, и не может не думать, что такое положение вещей ему кажется куда как более естественным.
- Я-то ладно, – говорит Макс. – А что будет, если о вашем присутствии узнает Джуффин? Мне как-то успел уже полюбиться этот мир, а вы же его разнесете как пить дать, если столкнетесь лбами.
- Можешь не волноваться, когда Чиффа поймет, меня здесь уже не будет, – взгляд Лойсо становится немного лукавым – так, как будто он играет с сэром Джуффином Халли в свои игры, рассчитанные только на двоих, и даже некоторым чересчур любопытным Вершителям не положено совать в них свой нос. – Да и не до того ему сейчас, уж поверь мне. А тебе я давно уже советовал не быть чересчур привязанным ни к чему, иначе однажды ты за это поплатишься.
- Ну извините, – изображает праведное возмущение Макс, – у меня не было пары-другой столетий на то, чтобы стать старым и мудрым!..
- Старым и мудрым трухлявым пнем, ты хотел сказать? – ухмыляется Лойсо. – Ладно, у тебя самого ещё все впереди.
Он оборачивается назад к развалинам, и задумчивость вновь возвращается в его голос:
- Ты только посмотри на это, сэр Макс. Стоит столько стараться, создавать репутацию, обучать бездарных олухов и воевать с другими бездарными олухами, чтобы всем, что тебя встретит через всего-то сотню лет отсутствия, были одни заброшенные развалины! Какая ирония, уж в этом-то Чиффа был прав.
- Так это место… – начинает было Макс, и он не видит этого, но знает, что Лойсо кивает в ответ:
- Да. Тут когда-то размещалась моя резиденция.
Он подходит к развалинам ещё ближе, всматривается в спекшуюся каменную массу и с удивлением отмечает:
- Однако чисто выжгли, ничего теперь не разобрать. Спорю на что угодно – Семилистник во главе с Нуфлином руку приложил, было у них, помнится, одно подходящее заклинание… как там поживает старый интриган, кстати говоря?
- Переехал в Харумбу. Орден Семилистника остался пока без главы.
- Ну надо же, – повторно удивляется Лойсо, – я-то думал, что уж этого скрягу ничего не возьмет. Впрочем, мне теперь что Нуфлин в Семилистнике, что Нуфлин в Харумбе – все едино.
- Скучаете? – осторожно спрашивает Макс, и Лойсо, помедлив, пожимает плечами:
- Немного. Если вдуматься, это было не худшее время в моей жизни.
Он на несколько шагов отступает назад и делает сложный пасс рукой – бывшая резиденция Ордена Водяной Вороны начинает дрожать в воздухе, будто мираж над пустыней, и вдруг исчезает с тихим хлопком; на ее месте теперь расстилается только все та же ломкая сухая трава, будто и не было здесь никогда ничего. Лойсо удовлетворенно вздыхает и через плечо оглядывается на Макса:
- А вот теперь Кеттариец точно осведомлен о моем присутствии, так что мне пора; не будем переходить границы его гостеприимства – все же я и правда обещал тебе не трогать этот мир. Бывай, сэр Макс, и если Чиффа вдруг спросит – ты ничего не видел, ладно?
Он подмигивает на прощание и растворяется в воздухе так же, как минутой ранее растворились остатки его резиденции; Макс несколько секунд разглядывает опустевшую проплешину, а затем едва слышно хмыкает и, развернувшись, идет обратно.
Джуффин ничего не спрашивает, но смотрит так ехидно, что Макс только невольно улыбается в ответ. Почему-то ему кажется, будто он передал давным-давно запоздавшее приветствие.
-
-
24.10.2010 в 23:46-
-
24.10.2010 в 23:50Автор
-
-
25.10.2010 в 21:36Спасибо, автор ^^
Не зокащщег
-
-
25.10.2010 в 21:40Автор
-
-
25.10.2010 в 23:15Вздыхает немного завистливо - это ж надо так подстроиться...
Спасибо, автор!
-
-
25.10.2010 в 23:19Автор
-
-
26.10.2010 в 16:14-
-
07.11.2010 в 12:11Не з.
-
-
07.11.2010 в 16:03Автор
-
-
09.11.2010 в 02:09-
-
09.11.2010 в 07:26-
-
22.01.2011 в 03:13Это чудесно. И спасибо вам за отстуствие пейринга, потому что этот пейринг у меня, например, вызываает когнитивный диссонанс.)
*читатель в печали: я бы сам с удовольствием на это что-нибудь написал, но я не попаду в стиль.*
-
-
22.01.2011 в 18:25*читатель в печали: я бы сам с удовольствием на это что-нибудь написал, но я не попаду в стиль.*
Вот знаете, я, ИМХО, ни разу не попадаю в стиль Фрая, но тем не менее текст получился вроде бы неплохой. Так что лучше пишите и смотрите по результатам; не попробуете - не узнаете, одним словом. )