Freedom, Equality, Creativity.
Макс Фрай “Хроники Ехо”. Макс | Триша. Пытаться объяснить Трише, как придумываются миры. “Если бы ты был котом…”
-
-
29.11.2012 в 21:57очень глючно
Трава на поляне очень высокая, душистая и немного колючая. Триша лежит, раскинув руки, рассеянно наблюдает за тем, как проплывающие в вышине облака пытаются смотаться в гигантский шерстяной клубок. Бархатный летний ветер касается ее щек теплым дыханием - и Триша тихонько урчит от удовольствия.
Где-то здесь, в травяных зарослях, лежит ее друг – Триша не видит Макса, но знает, что он там, точно так же следит за беззвучными облачными маневрами. И, наверное, улыбается каким-то своим мыслям.
На Тришину ладонь садится жук. Медно-янтарный. Триша изо всех сил старается не шевелиться, чтобы не спугнуть – рассмотреть ведь хочется, никогда прежде таких не встречала. Кажется, что он светится изнутри, собственным светом. Перебирает лапками – щекотно, но Триша терпит. Кошки вообще очень терпеливы, даже когда притворяются людьми. Вот Макс очень нетерпелив, все-то ему сразу подавай: загадку, отгадку, сказку целиком. И невнимателен – столько интересного мимо него незамеченным проходит, обидно просто. Если бы он был котом… Сам Макс уверяет, что вполне способен притвориться кошкой – до определенных пределов. Спеть, дескать, по-кошачьи, поурчать, пошипеть. Говорит, даже воробьи ему верят – заслышав его, разлетаются, только их и видели. Триша фыркает: точно так же мог бы по-человечьи «кыш» крикнуть. А Макс говорит, что нет, на человеческую речь птицы не реагируют, а вот на его тихое вкрадчивое «мяу»…
Янтарный жук поднимается в воздух, кружит в ажурной дымке из переплетений полупрозрачных бирюзовых теней и солнечных лучей-колючек, затем пикирует Трише на щеку. Очень щекотно.
Интересно, как видят насекомые. Триша представляет себе, как постепенно уменьшается и становится такой же маленькой, как этот жук. А трава все растет, желтоватые соцветия растений уже заслоняют полнеба, ряды домов – что горные хребты… Когда Триша была еще котенком, она думала, что дома растут из земли – как трава и деревья. Макс говорит, что иногда так бывает. С «Кофейной Гущей», дескать, так и произошло – никто не закладывал фундамент, не таскал кирпичи, не крыл крышу, здание просто проросло сразу из нескольких измерений. И с людьми, говорит, так случается – прорастают, разрывают незримыми ветвями тугое полотно окутывающего Границы тумана. Одних новая реальность поглощает целиком – в их родном мире даже призраков не остается, другие становятся странниками, которые могут обитать в нескольких мирах – в каждом понемногу или во всех одновременно. Кто-то, попав в другое измерение, остается самим собой, а кто-то идет по чужим следам. А некоторые попадают в пустоту – туда, где даже «ничто» еще не существует, потому что некому пока назвать ничто ничем – и приносят с собой отзвуки уже пробудившихся миров. Потом нужно подождать немного – где-то от одной миллионной доли секунды до пары-тройки вечностей – пока не закончится кавардак, пока разноцветные и разнородные осколки не начнут складываться в цельную картину. И смотри-ка – там, где совсем недавно не было даже «ничего», стоит дом, светятся уютно окна, и на подоконнике одного из окон удобно устроилась ехидная кошка.
Триша не всегда понимает, шутит Макс или нет. Следует ли серьезно покивать, рассердиться или улыбнуться?
Она задумчиво наблюдает за постоянно меняющимся узором из облачных нитей – сейчас самое большое облако подозрительно напоминает пушистого кота. Улыбающегося кота. Странно. Кошки, конечно, улыбаются, но совсем не так. Надо очень хорошо присмотреться, чтобы понять, что кошка улыбается – и чтобы понять, как именно она улыбается: насмешливо ли, радостно или сконфуженно. А у этого кота рот до ушей – хоть завязочки пришей. Триша озадаченно взирает на сородича, а облачные нити темнеют и сплетаются в новый орнамент… листья папоротника, заросшие мхом камни, лаз в земле – оттуда доносятся чьи-то вопли, общий смысл коих сводится к тому, что обладателю голоса непременно влетит за опоздание. И Триша будет не Триша, если не проверит, что, собственно, происходит. Она ныряет в нору и летит, летит, летит… Мимо полок, уставленных банками с вареньем, мимо книжных полок, мимо полок, заваленных игрушками и всевозможным хламом… Все страньше и страньше – она ведь летит на огромной скорости, как ей удается так хорошо все разглядеть? Замусоленную открытку, которую кто-то использовал в качестве закладки, полустершуюся надпись на книжном переплете, клубок шерсти с воткнутыми в него вязальными спицами, стеклянный шар с городом внутри – Триша барахтается в воздухе, пытаясь удержаться на одном месте, затем подлетает к шару, чтобы рассмотреть игрушечный город, и ее будто сжимает до размеров… того самого жука, а потом затягивает в шар через стекло.
И вот она уже стоит на полу посреди комнаты, в комнате три кровати с ажурным изголовьем, окно распахнуто. Чумазый взлохмаченный мальчишка стоит на подоконнике с гордым видом первооткрывателя, только-только сошедшего с корабля, ощутившего под ногами землю - новый неисследованный континент; а куртка мальчика сшита из осенних листьев. Он протягивает Трише руку, приглашая присоединиться, а через несколько мгновений они оба спрыгивают с подоконника – вверх, в бездонное ночное небо. Вслед за ними из окна спальни вылетают еще две тени, такие же легкие, едва различимые в темноте, с ликующими криками парят в воздушном потоке. Мальчик в куртке из листьев – Триша знает, что его зовут Питер – летит молча, не отрывая взгляда от своей путеводной звезды. Они не чувствуют холода, но время будто застыло под ледяной коркой. Мелодичный звон на грани слышимости… Это фрагменты ледяной мозаики, некогда бывшие секундами или даже минутами, осыпаются вниз – на мостовую, на крыши зданий – и разлетаются мириадами медно-янтарных искр. Триша старается поймать один из самых затейливых элементов, переворачивается вверх тормашками и пролетает сквозь невидимый ледяной барьер.
Снова листья шуршат под ногами, стены живой изгороди, коридор в обе стороны. Это место называют Лабиринтом, хотя и не видно никаких ходов – всего один коридор на километры вперед. Нужно пройти через все преграды, до замка гоблинов добраться как можно скорее и забрать… того, кому она потом будет рассказывать сказку о своих приключениях. Триша оглядывается, прислушивается к шуршанию, писку и непонятной возне внутри стены. Вьющиеся растения с бледно-голубыми, желтыми, рубиновыми цветами переплетаются в пестрые гирлянды, снова распадаются, исчезают внутри стены… прорастают насквозь. Триша фыркает: то, что дверей не видно, еще не означает, что их нет – уж кошкам ли не знать. Она делает еще несколько шагов вдоль стены, замирает, затем прыгает прямо сквозь стену.
В первый момент Трише кажется, что она снова попала в стеклянный шар. Она смотрит на поляну сверху, постепенно спускается.
В высокой траве лежат двое. Та фигурка в потертой блекло-зеленой куртке с капюшоном и серых бриджах – сама Триша. Руки раскинуты, ладони вверх. Она смешно морщит нос - ей щекотно, потому что по ее щеке ползет медно-янтарный жук с черными отметинами-запятыми там, где сходятся крылья. А над поляной проносятся облака – призраки далеких миров, постоянно меняются, растворяются друг в друге и сматываются в один гигантский шерстяной клубок.
-
-
06.12.2012 в 21:18-
-
06.12.2012 в 21:42-
-
01.06.2013 в 21:54Спасибо